Есть такой древний афоризм:
«Источником знания является не информация, а совесть».
Совесть — это тот фильтр, через который человек пропускает информацию.
Именно поэтому два человека, прочитав одну и ту же книгу, могут понять её совершенно по-разному, иногда даже диаметрально противоположным образом.
Не потому, что книга (информация) разная, а потому, что разная совесть — разный фильтр восприятия.
Слово «со-весть» означает совместную весть, и совесть может быть различной в зависимости от источника этой вести.
В историографии функцию совести выполняет словарно-понятийный аппарат, который используют историки для описания тех или иных фаз истории. В русской историографии этот аппарат частично суверенный (своя совесть), а частично всё ещё импортный.
Например, термин «Великая Отечественная война» является суверенным, так как используется российскими историками для обозначения СВОЕЙ фазы Второй мировой войны с 1941 по 1945 годы. И у России есть СВОЙ словарный аппарат для обозначения данного периода
В западной историографии этот термин не применяется (у них своя совесть).
Другой пример суверенности словарного аппарата — термин «Смута», относящийся к периоду конца XVI — начала XVII века. Выход из Смутного времени в современной России отмечается как государственный праздник — День народного единства. В западной историографии (тем более в польской) термин "смута" тоже не применяется (у них своя совесть).
Тем не менее остаются ключевые фазы русской истории, где всё ещё используются заимствованные с Запада словарно-понятийные аппараты — своего рода «импортная совесть».
Однако западная историография называет это государство «Византией».
Термин «Византия» появился на Западе в XVII веке. Его ввели для того, чтобы разделить историю Римской империи на две части. Западная историография провозглашает наследниками «западной», «натуральной» части Рима только себя — через Карла Великого и эпоху Возрождения. А восточная, грекоязычная и православная часть представляется как «чужая» и даже «еретическая». Чтобы не называть её Римом, западные историки прибегли к названию города Византий, стоявшего на месте Константинополя до его основания.
В России термин «Византия» был впервые использован в XIX веке историком-западником Николаем Карамзиным.
Русская историография приняла этот термин без должного осмысления. Вместо того чтобы развивать собственный словарный аппарат, историки спорят, была ли «Византия» хорошей или плохой. Западники XIX века критиковали её как «ужас», а славянофилы защищали её как источник традиций. Но обе стороны использовали импортный термин, подчиняясь чужой интерпретации.
Для понимания абсурдности такой ситуации можно провести параллель. Представьте, если бы Россия после строительства Санкт-Петербурга в 1703 году стала называться «Ниеншанцией» в честь шведской крепости, стоявшей на этом месте. Это бы создало иллюзию, что страна перестала быть Россией. Однако реальность такова, что Россия оставалась собой, просто переходила на новый этап развития.
То же самое и с переносом столицы Римской империи в Константинополь. Рим оставался Римом, а государство не превращалось в «Византию».
Если использовать суверенную терминологию, можно говорить не о «Византии», а о христианском Риме.
Крестным отцом "всея Руси" был не абстрактный «византийский император», а конкретный правитель — Василий II Болгаробойца, император Римской империи. Князь Владимир при крещении получил имя Василий в честь своего крестного отца.
И фраза «Крестный отец всея Руси — император Римской империи» звучит абсолютно логично ибо такое понимание было естественным для русских людей того времени.
Использование термина «Византия» в русском историческом контексте сравнимо с осквернением памяти предков. Это всё равно что стереть с могильной плиты имя усопшего и написать его кличку.
Человек отличается от животных не интеллектом, как утверждал Дарвин, а памятью о предках. Человек — существо историчное.
Создание суверенного понятийного аппарата — вопрос совести. История Римской империи, её христианский этап — это смысловое отечество России. И как термин «Великая Отечественная война» стал символом собственной интерпретации прошлого, так и «христианский Рим» может стать естественным и верным названием для той фазы Римской империи, которая подарила Руси веру. Подробнее здесь https://elpiadis.com/zabytyj-rim.html
Теперь окончание истории первого русского государства. Начну немного издалека.
Был ли Диоклетиан мудрым? Лестничное (лествичное) право Римской империи
Тетрархия (четверовластие) римского императора Диоклетиана — это система разделения власти, в которой империя была поделена на четыре части, и каждый из правителей имел свой "стол" или столицу. Главные столицы были Никомедия и Милан для старших правителей — августов, а Тревер и Сирмий для младших — цезарей.
Идея тетрархии заключалась в "карусели столов": при уходе одного августа его место занимал цезарь, а на место цезаря август назначал нового цезаря.
Это должно было обеспечить стабильный круговорот цезарей и августов на столах (столицах) римской империи, где каждый правитель поднимался на ступень выше, по лестнице власти. Эту систему можно назвать лестничное (или по-славянски лествичное) право (хотя она и не была наследственной).
Тетрархия была задумана как способ стабилизировать империю, но вместо этого стала источником бесконечных конфликтов. После ухода Диоклетиана на покой (он был, кстати, единственным императором, кто сам отказался от власти), каждый новый правитель пытался захватить власть полностью, нарушая принципы ротации. Борьба за власть, сопровождавшаяся предательствами и сражениями, разрушила систему тетрархии, нанеся огромный урон самой империи. К 324 году Константин Великий положил конец "кровавой карусели", объединив империю под единоличным (самодержавным) правлением.
Впоследствии эксперименты с разделом империи на «уделы» по территориальному принципу продолжались вплоть до 476 года, когда римский (а не византийский) император Зенон отказался от этой пагубной традиции. Причиной падения западных провинций Римской империи в руки варваров является внутреннее разделение империи на «уделы», которые вместо того, чтобы воевать с варварами, использовали их в гибридных войнах между собой. В конечном счёте, когда очередной варвар на западе сместил очередного (он же последний для запада) императора Ромула Августула и прислал инсигнии императорской власти в Константинополь, признавая императора Зенона единственным римским императором, Зенон, как и все последующие императоры Востока, не назначал на западе отдельных императоров, предпочитая управлять западными провинциями империи (тот же Равеннский экзархат с древним городом Римом) через, как сейчас можно было бы сказать, «генерал-губернаторов» — экзархов.
Соответственно, на западе до 800 года не будет ни одного правителя, претендующего на роль римского императора, так как все варвары признавали, что Рим один, и у него один стол (столица) — Константинополь. Эксперимент с разделением Римской империи на «уделы» был признан неудачным, а платой за него стало одичание (европеизация) запада и заселение его новыми народами. Теперь переходим к русской истории.
Исходя из Илиады русской летописной истории (повести временных лет), первое русское государство возникло, чтобы избавиться от княжеского дробления.
«Сказали руси чудь, словене, кривичи и весь: "Земля наша велика и обильна, а порядка в ней нет. Приходите княжить и владеть нами". И избрались трое братьев со своими родами, и взяли с собой всю русь, и пришли, и сел старший, Рюрик, в Новгороде, а другой, Синеус, — на Белоозере, а третий, Трувор, — в Изборске. Через два же года умерли Синеус и брат его Трувор. И принял всю власть один Рюрик».
Так вот, эпоха раннего русского государства от легендарного Рюрика (862–879) до Ярослава (1019–1054) — это эпоха сильных князей (и одной княгини), где власть, пусть и не всегда мирно (не без братоубийства), переходила от одного князя к другому. Последним сильным (самодержавным) князем был Ярослав.
Если лестничное право Диоклетиана было ненаследственным, то реформа князя Ярослава сделала эту лесенку наследственной, причём не от отца к сыну, а, скажем так, «боком» (каруселью). Правда, она оказалась кровавой.
Главный принцип лествичного права заключался в том, что престол переходил от старшего брата к младшему, а затем к следующему брату, а затем — к следующему поколению (племянникам).
В остальном же Русь дробилась на первосортные и второсортные «столы». После смерти одного великого князя в Киеве начинался "подъём" остальных по лестнице (лествице) княжеских столов: каждый занимал освободившуюся ступеньку. Это на практике привело к гражданской войне (кровавая карусель), как и после реформы Диоклетиана, но, в отличие от Римской империи, Константина Великого у Руси не возникло. Теоретически на эту роль мог претендовать Мономах, но на практике княжеское дробление только усиливалось и привело к распаду первого русского государства.
Не поверите — опять историк-западник (а других на Руси в этом вопросе нет) — Карамзин.
Завершая рассказ об эпохе киевского князя, Карамзин в монументальном труде История государства Российского написал: «Ярослав заслужил в летописях имя Государя мудрого». Правда, ссылки не дал. Где это он вычитал в летописях, что Ярослав Мудрый?
Есть только два источника, на которые теоретически мог ссылаться Карамзин:
В Ипатьевской летописи есть такая фраза: «Сии же премудрый князь Ярослав…». Но это не прозвище, а именно эпитет, поскольку стоит перед именем (премудрыми, христолюбивыми, благочестивыми — кого только не называли в летописях, ставя эпитет перед именем). Прозвища же в летописях всегда идут после имени князя, например, Всеволод Юрьевич, «зовомый Великое Гнездо».
Второй раз похожий эпитет появляется в Степенной книге царского родословия, памятнике московской литературы XVI века. Киевского князя в тексте дважды называют так: «богомудрый князь Ярослав». И это опять эпитет. А ещё в этом же источнике князя упоминают как благоверного, благочестивого и христолюбивого.
Так какое же у него было прозвище (а не эпитет)? Ярослава в летописях неоднократно называли (именно как прозвище после имени) Сильным (так как он был последним из самодержавных князей Руси) и даже Хромым (так как он в одном из сражений повредил ногу и впоследствии хромал). Но Мудрым его никто не называл.
Соответственно, первым из историков, кто назвал Ярослава «Мудрым» (как и Рим Византией), был Николай Карамзин.
Может, потому что строил храмы? Так не он один. Может, потому что был начитанным и покровительствовал наукам? Так не он один. Может, потому что был благочестивым? Так не он один. Фундаментальное отличие Ярослава от всех князей до него и всех после — в том, что он был автором лестничного (лествичного) права. Это и зацепило западника Карамзина (а других историков в России нет).
Для его импортной совести (словарно-понятийного аппарата), мыслящей аналогиями с Западной Европой (интеллигентская совесть), Ярослав был аналогом Людовика Благочестивого (814–840), сына Карла Великого, который, как Ярослав, сын Владимира Великого, разделил огромное государство своего отца Карла (в данном случае) между своими сыновьями, которые, повоевав друг с другом, по Верденскому договору (843 г.) разделили когда-то объединённую Карлом Великим Западную Европу на три части. Лотарь I получил центральную часть империи, включая Италию. Людовик Немецкий получил восточные земли (будущая Германия). Карл Лысый получил западные земли (будущая Франция).
Ну чем не фраза «Каждый да держит отчину свою», прозвучавшая на Любечском съезде князей, который состоялся в 1097 году?
Тогда потомки Ярослава решили закрепить за каждым владение его "отчиной" — то есть землями, которые исторически принадлежали их линии рода. Эта формулировка стала переходом от лествичного права к наследственному. Поступательно к XII веку некоторые князья всё ещё пытались претендовать на престолы по лествичному праву, но большинство предпочитали передавать власть своим сыновьям, чтобы укрепить династическую линию.
Верденский договор разрушил единство Западной Европы. Любечский договор разрушил единство Восточной Европы, львиную долю территории которой занимала Русь (или Россия, как называли это государство в константинопольских хрониках).
И проблема тут не в распаде страны, а в распаде народа, так как Русских без России не бывает.
Сам народ вновь распадался на «чудь, словене, кривичи и весь» (прототипы белорусов, украинцев и иной чуди вместо одного русского народа), роком которых может быть только братоубийство, так как братские народы наиболее враждебны по отношению друг к другу (спросите у хорватов и сербов), ну или перечитайте Повесть временных (или вне-временных) лет. Эта повесть и о распаде СССР, и о войне на Украине.
Но, как говорится, «что-то пошло не так».
Начну опять немного издалека. Если объединение Китая и упразднение их (китайского) княжеского дробления — это зло, то завоевание всех раздробленных китайских княжеств, начатое Чингисханом и завершившееся при его внуке Хубилае (то есть объединение Китая в одно огромное Царство), это тоже зло и вообще безобразие.
Но у китайцев своя (китайская) совесть (словарно-понятийный аппарат). Они точно понимают, что наследником Царства может быть только Царство, и они себя (а не монголов) и свой великий Китай (а не Монголию) воспринимают как наследников Царства Чингисхана и Хубилая (династия Юань). Более того, китайцы совсем не комплексуют по поводу того, что монгольская столица Китая, город Пекин (слово в переводе означает "северная столица"), когда-то назывался Ханбалык (Великая резиденция хана). Но именно этот северный стол (столица) стал собирателем земель китайских и остается столицей великого Китая по сей день.
Повторяю: наследником империи может быть только империя.
И если с наследием восточной империи монголов (Царство Хубилая) все ясно — это Китай (с точки зрения китайцев, у которых своя совесть), то с наследием западной империи монголов (Царство Батыя), как принято сейчас говорить, «все не так однозначно».
Если прекращение княжеской междоусобицы — это зло, ибо был приостановлен «естественный» тренд феодализации с распадом России на несколько народов по аналогии с распадом империи Карла Великого на французов, немцев и иную «чудь», монгольское завоевание — это Иго (ибо зло).
Если же отмена всего этого братоубийственного безобразия и объединение русского народа в один «улус» (слово "улус" означает народ) в составе монгольской империи — это меньшее из зол, тогда к монголам русские должны относиться как китайцы к Чингисхану.
Так и Москва (северная столица), возвысившаяся в эпоху монголов и ставшая собирателем земель русских через фактическое (властное) наполнение смыслом титула "Великий князь" (при Иване Калите), а после распада монгольской империи ставшая собирателем и бывших земель монгольских (при Иоанне Грозном) через присоединение к русскому Царству Астраханского и Казанского ханств — это же русский Пекин?
Ведь наследником Царства может быть только Царство. Не так ли?
А нет. Это же все Иго с точки зрения русской историографии. Наследниками же западной империи монголов по остаточному признаку являются малые народы западной Евразии: буряты, казахи и иные татары (отсюда не просто Иго, а татаро-монгольское Иго, то есть огого какое Иго).
Кто придумал слово "Иго" в применении к монгольской империи? Поляк Ян Длугош.
Ян Длугош, вводя термин "иго" для монгольского господства, пытался противопоставить его польскому Игу на русских землях западной Руси, представляя польскую власть как "цивилизующую миссию". Однако это искажение реальности. Монгольское завоевание, хотя и сопровождалось военной жестокостью, в дальнейшем оказалось менее тяжёлым для русских земель: монголы сохраняли внутреннюю автономию княжеств (запрещая при этом князьям воевать друг с другом), не вмешивались в религиозные и культурные дела, а дань, хоть и обременительная, не разрушала основы русской жизни. Польское же владычество, напротив, было куда более разрушительным так как касалась идентичности народа: насильственная католизация (например, Брестская уния), угнетение православной церкви, экономическая эксплуатация и социальная дискриминация подрывали целостность русских земель. Превращая русских людей в укринских холопов которые при этом должны радоваться (это же не Иго - это евроинтеграция). Ничего не напоминает? Подробнее о методике превращения русских в украинцев здесь https://elpiadis.com/russia.html
Теперь как называлась монгольская империя не в польских а в русских летописях? Царство.
Кто использовал термин "Иго" вместо "Царства" в русской историографии впервые? Опять Карамзин. Но он не виноват, у него такая совесть (импортная). Интеллигент отличается от интеллектуала тем, что у интеллигента совесть импортная об это здесь https://elpiadis.com/intelligentsiya.html
Теоретически, если бы у русских историков был свой интеллектуальный словарно-понятийный аппарат (не интеллигентский), они назвали бы Московскую фазу государства Российского прямым наследником двух величайших империй человеческой истории.
По отцовской линии — наследники империи монголов, а по материнской (церковной) — наследником Римской империи.
Но русские историки (в рамках западного словарно-понятийного аппарата) интеллигентно отказываются от обеих первородных наследств.
Через термин "Иго" вместо "Царства" — от империи монголов в пользу бурятов, татар и иных малых народов востока, а через термин "Византия" вместо "Рим" — от римского наследия в пользу французов, немцев, итальянцев и иных МАЛЫХ НАРОДОВ ЗАПАДА.
Зачем? Это вопрос не науки — по моему это вопрос психиатрии (вопрос о чечевичной похлебке).
Исходя из того, что княжество, Царство, Империя и СССР — это фазы одной единой и неделимой истории государства Российского, функцию суверенной совести (своего словарно-понятийного аппарата) в русской историографии должно выполнять отношение к распаду России (это однозначно должно восприниматься как зло, так как приводит к войне всех со всеми и неизбежной внешней интервенции).
Тогда это означает и переосмысление событий двух распадов России в XX веке. Специфика двух предыдущих распадов (Княжества и Царства) в том, что власть в России никто никогда не свергал — она в обоих случаях самоупразднялась (вместе с Россией).
После Ярослава в первом случае это привело к первой смуте княжеского дробления, а после Бориса Годунова во втором случае — ко второй Великой смуте. Так то же самое произошло два раза в XX веке.
Под чутким руководством всего высшего правящего класса Российской империи происходил Февраль 1917-го в первом случае (большевики тут ни при чем).
И под чутким руководством ЦК КПСС (поздние большевики) происходил распад СССР во втором случае.
Можно ли Смуту называть Революцией? Это не вопрос науки — это вопрос совести.
Берем Февраль 1917-го. Россия с февраля по октябрь 1917-го буквально развалилась. Философ Василий Розанов, несколько утрируя, описал Февраль 1917-го так:
"Русь слиняла в два дня. Самое большее — в три. Не осталось Царства, не осталось Церкви, не осталось войска, и не осталось рабочего класса. Что же осталось-то? Странным образом — буквально ничего."
Можно ли Февраль 1917-го называть революцией исходя из его результатов (ретроспективно)? Может, это все-таки третья Великая смута?
Теперь Октябрь 1917-го — это что? Если воссоздание государства Российского в обновленном виде СССР с последующим изгнанием армий вторжения (интервентов) — это добро, то Октябрь 1917-го — это Великая русская революция (можно назвать выходом из третьей Великой смуты).
Если СВО — это отмена очередного княжеского дробления русского народа, которое началось после распада СССР с неизбежной войной этих княжеств меж собой, так как вопрос тут стоит не только «чей Крым», но и «чей Киев», тогда это Специальная военная операция по воссоединению русского народа, ибо русских без России не бывает. И выход из четвертой Великой смуты в рамках отмены украинизации русского народа.
Если же воссоединение России и русского народа (либо как единого государства Беларуси, РФ + денацифицированной Украины, либо просто как РФ) — это зло, тогда СВО — это агрессивная захватническая война, как это и понимается сейчас в современной западной историографии.
Так как для Запада стоит вопрос не «чей Крым», а «чей Рим». С точки зрения Запада (своя совесть): если Рим западный, то и Крым не русский (то, что позволено Юпитеру, не позволено быку).
Если же Рим русский (Третий Рим), то не быкам (тем более англосаксонским) решать, где границы России.
Но для такого подхода в русской историографии по результатам СВО должно произойти буквально «импортозамещение совести», иначе после очередной победы русского воинства на поле брани произойдет очередной распад России через внутреннюю смуту.
Ведь история — она не о прошлом, она о будущем.
Об этом подробнее здесь https://elpiadis.com/imperia.html